12:00 Терентий Петрович открыл вторую бутылку водки на троих:
- Допьем и пойдем искать наших девок. Они уже второй день на Невском гуляют. Я подозрительно посмотрел на него. Он не шутил. Я уже имел дело с камчатскими рыбаками или камчадалами, как они сами себя называли, по названию одного из племени аборигенов населявших Камчатку, и я точно усвоил, что ребята они серьезные.

Резко во время перестройки они перешли в статус владельцев рыболовецких траулеров знаменитого камчатского рыболовецкого флота, а самые ловкие и энергичные, как Терентий Петрович стали перекупщиками, гнавшими дары охотского моря и тихого океана  в Москву и Питер, где такие, как мы -  акулы империализма гнали их еще дальше в Америку и Европу. Я решил нанести визит вежливости Петровичу и его помощнику Алексею. Это была моя стратегическая ошибка. Первая бутылка была открыта в 10:00: 
- Чего просто так без дела сидеть, - заявил Петрович. Я честно пытался отбиться, заявив, что на западе не принято пить раньше 12:00.
- У вас на западе много странных привычек, потому что нормальных мужиков не осталось, одни гомики, - я еще раз посмотрел на старого рыбака. Мне так и тянуло назвать ему пару мест в Питере, где он мог встретить своих отечественных голубых. Но решил, что в рыбаке советской закалки должно остаться, что-то чистое и святое, все остальное давно уже отобрал первобытный капитализм, бушующий в 95 году.
- Девки хоть совершеннолетние? - уже ничему на всякий случай не удивляясь, спросил я.
- Ну, ты даешь, - искренне удивился Терентий Петрович, – кто же несовершеннолетних в загул на несколько дней... в чужом городе отпустит! - с этими словами Терентий Петрович опрокинул в рот, как стопку водки, самый странный сэндвич, который я видел в своей жизни. Он был квинтэссенцией продуктов, из которых состоял стол, и которые заставили бы свихнутся любого гурмана мира. Мой собеседник подхватил кусок вареной картошки и обмакнул ее в большую кастрюлю до краев заполненную... красной икрой, потом  любовно подхватил кусок сала и покрыл это сооружение сверху. Заглотив, как удав это произведение искусства, он потянулся рукой к другой кастрюле, до краев наполненной поломанными на куски клешнями знаменитого камчатского краба, считающимися на западе деликатесом. Сам же панцирь краба, порубленный на куски вместе с  мясом (видимо  иначе не входил в кастрюлю)  не вытаскивая мяса изнутри, лежал на другом блюде. У любого западного ресторатора был бы шок при виде этого ценного продукта, небольшая порция которого стоила десятки $ и подавалась в микроскопических дозах под тонкими подливками и соусами, как величайший деликатес. Здесь же было  сварено по "рабоче-крестьянске", как пельмени, в простой воде с добавками соли, перца и лаврового  листа - "на любителя" - как сказал старый рыбак и новый русский. По моим прикидкам только кастрюлька с клешнями тянула под 1000 $ по прейскурантам западных ресторанов. О стоимость блюда с кусками крабьего мяса я даже "боялся  задумываться". Сами рыбаки относились к деликатесам как к обыкновенной закуске. Алексей - помощник Петровича вообще не притрагивался к икре и крабам, и налегал на не менее знаменитую камчатскую красную рыбу , сало и картошку.
 - Ну, по последней, и за девками на Невский, - сказал босс Алексея  аккуратно разлив последнюю дозу на троих.  Я чуть не подавился при этом пожелании. С точки зрения Петербурга подобная фраза означала поход за знаменитыми проститутками на Невском, которые были особой легендой Питера. Но больше всего меня интересовало другое, как мой собеседник собирался наитии "девок" на Невском? «Он что думает, что это центральная улица рыбацкого поселка", думал я, смотря на собирающегося Петровича. Но его лицо выражало настолько непоколебимую уверенность в удачном исходе своей миссии, что я все больше чувствовал себя полным  идиотом. Похожая непоколебимость в положительном результате было "изображено" и на физиономии Алексея.
Уже в такси я не удержался: - «Терентий Петрович, а все таки как вы собираетесь искать девушек? дедуктивным методом, что ли?» Алексей и Терентий Петрович одновременно вопросительно посмотрели на меня. 
– Ну это типа по методу Шерлока Холмса, логическое выстраивание деталей имеющих отношение к проблеме в единую цепочку, - туманно пояснил я понимая, что сам не ведаю что говорю. Камчадалы продолжали вопросительно смотреть на меня, я тяжело вздохнул. 
- Сам виноват, нечего умничать, ведь толком сам не можешь объяснить, - удручено подумал я.
- Ох и любишь ты выпендриваться, Стас, - вдруг отреагировал Алексей, - он, Петрович, думает, что мы мол лимита, из глуши понаехали, книжек не читаем, в школе не учились. Да я в детстве всего Конан Дойля прочел. 
Наглости мне не занимать, но тут я почувствовал, как багрянец стыда покрывает мои и так не бледные щеки.
- А если хочешь понять, как искать будем. То да, тем самим дедуктивным методом, - продолжал опускать меня по полной Алексей.
- Ты знаешь, как гуляют камчадалы? - спросил он меня. Я, уже сытый преподнесенным уроком, молчал, не поддаваясь на провокации, - так же, как и живут - широко. У нас не Россия. Кто хотел при советской власти денег, всегда заработать мог - вот оно море под боком. Я тебе даже не могу объяснить, что такое путина. Это пройти надо. Но у кого яиц и пота хватило, денег столько зарабатывал, что здесь в России и не снилось, - опять  употребил он этот термин словно камчатка это уже другая страна.
- Чтобы так уметь работать, надо уметь отдыхать,  а когда камчадалы отдыхают, они денег не жалеют. Маринка – соседка наша, можно сказать, почти на горбу притащила в Питер несколько тон рыбы. Под честное слово собрала у знакомых рыбаков, еще и денег заняла на дорогу, но дотащила, продала и заработала. Как? Один господь знает. Авантюра чистейшей воды. Мы ее даже с Терентием Петровичем отговаривали. По нынешним временам или отберут в дороге или пропадет, да еще и башку открутят. Девке 25 лет -первый раз бизнесом занялась и молодец, все получилось. Так у человека теперь душа играет - требует разгула. Ну и сорит немного деньгами, а как же без этого. В Питере то первый раз, то есть наверняка, по Невскому в загул ударилась, а при ней Ольга – дочь  Петровича. То есть ищем мы двух девушек, что обходят вдоль Невского везде, где наливают и на "грудь принимают" - услышал я тогда впервые этот странный для меня миллионный термин обозначения   выпивки. 
- А, местные, - продолжал развивать свой дедуктивный метод Алексей, – они же экономные, рубль заработал - за чашкой кофе за копейку засел. Потому что ему кроме этого рубля больше ничего и не "грозит". А Маринка знает, если  сегодня заработала, значит и завтра получится. Поэтому не боится тратить, - не последние. Значит, ищем мы двух девчонок, что ходят по Невскому и гуляют, так как только у нас умеют гулять. Они же явно в глаза бросаются, на фоне то местных "экономистов". Вот тебе и весь дедуктивный метод, - закончил Алексей. 
До Невского мы уже доехали в полном молчании. Я не переставал размышлять над этим пошлым термином "загадочная русская душа". Ведь  как не мусолят это определение, ответа так и нет. Одинокая женщина, покинувшая Камчатку без всякого бизнес образования, вооружившись только рассказами "камикадзе", уже проделывавшими этот путь, да еще и телефонами загадочных перекупщиков в Питере, которые кроме возможности кинуть ничего не гарантируют, с опасностью для жизни добирается  до цели - зарабатывает деньги, чтобы  тут же, как минимум большую часть, спустить в рамках "знакомства" с Санкт Петербургом.
Операция "девки" была спланирована с армейской точностью. По команде Терентия Петровича такси подъехало к середине знаменитого проспекта,  как раз там,  где стоят художники и другие "чудаки"" от искусства. Мы были разбиты на две группы, в одну входил  эксклюзивно Алексей, меня видимо,  как самого ненадежно  подключили ко  второй – «берем такси, разрежаемся в разные концы Невского,  встречаемся здесь через 2 часа, - командным голосом скомандовал Петрович "первой группе". 
Но глаза Алексея были устремлены куда-то помимо нас. Я автоматически повернулся вслед за его взглядом. Они сразу бросились  мне в глаза. Вернее одна из них. Она была, мягко говоря,  одета странно для дневного променада  по Невскому. На ней был элегантный костюм синего перелива, который лишь теоретически попадал под определения «спорт-элегант», и больше выглядел, как вечерний наряд, лишь не классически широкие лацканы костюма делали его чуть менее деловым и более теплым, а заодно скрывали "помешенные" в такую же элегантную кофточку большие груди. Изумрудно-синий перелив костюма классно гармонировал с такими же изумрудного перелива вечерними туфлями, которые окончательно и полностью убивали всякую попытку принять наряд за дневной. Но главное, что цвет костюма потрясающе подчеркивал цвет ее глаз, даже не синий - бирюзовый. Создавалось осушение, что в больших круглых глазах  "плескалось" небо, и не бледно-рахитичное питерское, а наполненное жгучими синими красками небо утреннего средиземноморья, когда солнце уже  взошло и небо и вода слились в одну бирюзовую стену. На ее фоне вторая девчонка лет 20 выглядела замухрышкой, одетой в модные джинсы и кофточку, но очень стандартную. Даже навороченные кроссовки, которые должны были производить вид крутых,  только подчеркивали стандартность их хозяйки.
- Марин, Оль!! - закричал на весь невский Алексей, хотя они находились от нас метрах в 50. Но тихо,  видимо,  камчадалы разговаривать не умеют. Они обе посмотрели на нас.  "Бесцветная" девчонка как-то радостно захихикала, Марина посмотрела на нас тяжелым глубоким взглядом, как будто накрыв волной. Она была глубоко пьяна. Нет, в ее поведении не было ни малейшего намека, только тяжелый мужской взгляд. Ольга, судя по всему, была тоже "под шафе". Несмотря  на то, что вела она себя оживлено, чувствовалось,  что выпила она меньше.
- Ну, девки,  вы даете. Позвонили бы,  что все в порядке и гуляйте дальше, - добродушным голосом произнес Петрович. Я покосился на него. Он не шутил.
- Ой, папа!  Питер такой классный город, – затарахтела Ольга, - кафе, рестораны. Мы как вчера пошли. Маринка говорит «заходит во все подряд - кафе, рестораны, заказываем самый дорогой напиток и идем дальше".
- И сколько заведений вы обошли? - не удержался я. 
Ольга тарахтя, уже периодически посматривала на меня, мол, кто это? Марина лишь пару раз окатила меня морской волной с ног до головы, подняв на меня свой взгляд.
- Это Стас из Израиля. Парень наших партнеров. Они нашу рыбку в Европу гонят, - представил меня рыбак и подумав добавил - "нормальный мужик".
Я уже знал, что камчадалы просто так характеристиками не разбрасываются, а «нормальный мужик» - это высокая должность в табеле о рангах камчатских рыбаков. Вот только "парень наших партнеров" царапнуло, что-то лакейское. Чтобы сбросить ощущение переспросил, уже смотря на Марину:
- Так, сколько точек общепита посетили?
 Она пожала плечами – «не считала».
 - Я, я, да! - сказала Ольга, – вчера и сегодня более 20,  включая 3 ночных клуба, и  то утром впустую несколько часов потратили. Ночные клубы закрылись, а кафе еще не открылись. А какие здесь ночные клубы, бары. Все такое красивое. Коктейли,  я таких никогда не видела, и музыка на любой вкус. Маринка так танцует,  любые ритмы и всю ночь, а ведь старше меня.
Марина усмехнулась такой же тяжелой улыбкой.
- И что вам больше всего понравилось? - опять спросил я Марину.
- Сам город, - вдруг трезвым голосом сказала Марина, посмотрев на меня, - такое ощущение,  что ходишь по открытым залам музея,  а мы ведь еще ничего не видели, ни в одном музее не побывали.
«А у девушки развито чувство прекрасного", подумал я.
 - Так девчонки, ноги в руки и домой. Ты знаешь Марин, вечером  твой брательник приезжает. Вечером наши мужики, что сейчас в Питере, у нас на квартире собираются – отметим, - бодро  начал Алексей. 
- Я хотела еще на катере экскурсию взять, - оборвала его Марина.
- Девка не дури, какая экскурсия... - пытался вмешаться Петрович, но осадил под взглядом Марины. 
- Покатаюсь и домой, - упрямо сказала она.
- Марина, у вас же одежда не подходящая, можете испортить. Тут гиды на небольших прогулочных катерах, волна и... - начал я атаку из мужской солидарности, но то же осадил под ее взглядом.
- Испорчу - куплю новую. Ты за мои шмотки не волнуйся. Это всего лишь деньги.
 - Ну, девка, - нахмурил брови Петрович, сделав грозный вид. Судя по тому, как Ольга напряглась, это было серьезно.
 - Да, ладно,  Петрович, - вдруг рассмеялась Марина, и черты ее лица стали мягче, - часик покатаюсь и домой. Вот мужика мне оставьте, чтобы не сбежала, - сказала она показав на меня. 
Я был ошарашен навязанной мне ролью ручного медведя. Терентий Петрович лишь молча, от досады махнув рукой, пошел вперед, за ним поплелись Ольга и Алексей. Я по-идиотски начал топтаться на месте, не зная как себя вести.
- Ну что, идем? - сказала Марина и я, делая вид, что выбор за мной жизнерадостно присоединился к ней.
Мы выбрали экскурсию под названием "тайны Мойки". Гид рассказывал о тайнах города, да что там города, он останавливался возле практически  каждого дома, и выяснялось,  что он просто напичкан тайнами.
- Ну, как ощущения? - спросил я Марину, когда мы вышли.
 - Я хочу жить в этом городе, - просто сказала она.
 - А Москва?
- Москва - помойка. Сколько раз не была  никаких ощущений.
Я с удивлением посмотрел на эту девушку, которая видимо, впитала чувство прекрасного от бога, а не благодаря тому, что ее поливали 100 лет "хорошим воспитанием", как знаменитый английский сад.
По дороге мы заехали на квартиру к Марине Богатырский проспект. Я так и не понял  пристрастия камчадалов к съему квартир, хотя они могли себе позволит приличные гостиницы. Пока она переодевалась, принимала душ, я размышлял над пикантностью ситуации. Первый раз вижу девушку и она меня сразу приводит в дом. В нормальной ситуации я бы принял это за призыв к более близкому знакомству,  но у камчадалов,  я это понял уже давно,  был свой кодекс поведения. 
- Ты чего такой задумчивый? - спросила Марина, выйдя из душа уже одетая в легкий халатик. «Ничего себе. Это же прямое приглашение к постели», цинично подумал я, а вслух сказал: 
- Да вот думаю, один в квартире с такой шикарной девушкой, одетой в такой возбуждающий халатик. Если это проверка на мою мужскую потенцию, то считай, что она закончилась успешно. Но очень жестоко, так издеваться над мужчиной. Я ведь не просто живой - я очень живой, - начал я,  привычно,  раскидывать сети явно не рыбацкие. 
Марина посмотрела на меня: 
- Что,  покобелиться захотелось? - вдруг неожиданно жестко сказала она, – ничего,  потерпишь. Я привыкла своих мужчин сама выбирать,  если приду к выводу,  что достоин,  то  может что и получиться. 
«Грубо и не по-европейски» - опять процитировал я шутливо классиков. Но во  мне уже,  как извержение,  поднималась спесь моих далеких литовско-польских предков: 
- Я тоже не привык к подачкам. А если захочу,  то будешь моей. Сама придешь, да. 
В ее глазах мелькнули лукавые искорки: 
- А ты гордый. Это хорошо. Посмотрим,  - загадочно сказала она .
Пока мы добрались до "резиденции" Терентия Петровича, там уже собралась группа приезжих камчадалов. Я с тоской посмотрел на батарею открытых бутылок -"живим я отсюда не уйду"- грустно подумал я, вспомнив несколько пьянок с камчадалами, после которых я готов был работать где угодно, с кем угодно, только больше не попадаться им под руки. Стол был "украшен" тем же "банально-аристократическим" набором закусок,  разнообразненными крутыми яйцами, консервами и большим киевским тортом - "с нами дамы"- вспомнил я старый анекдот.  
Набор горячительных напитков также  как и еда производил впечатление, что был ограблен ликероводочный склад и все, что удалось унести налетчикам, оказалось на этом столе. От дорогих французских коньяков  до болгарского дешевого вина. "Неужели они собираются все это мешать?"- с ужасом подумал я,  - "меня же после этого не одна больница не примет,  я бы на их месте сразу суда вызвал скорую помощь", но мои пораженческие настроения, видимо, не находили поддержки у камчадалов. Когда мы приехали, пир уже шел горой. Народ ел и пил все,  что попало, включая нескольких женщин. Как только мы вошли, гостиная огласилась приветственными криками: 
- Привет Марина. Куда пропала? сколько лет сколько зим. Во, дает девчонка,  второй день в Питере и уже кавалера подцепила. Молодец! 
Это уже обо мне, я почувствовал опять себя вещью. Терентий Петрович представил меня и я оказался в эпицентре внимания. "Общественность" видимо,  первый раз видела "живого иностранца" да еще и израильтянина. Судя по выражению лиц присутствующих, это было примерно то же самое,  что увидеть марсианина. У меня было такое ощущение, что меня сначала взглядами раздели, а потом одели, забыв вернуть мне в процессе часть одежды.
- Чего стоишь, садись выпей штрафную, - раздался голос Терентия Петровича. Все внимательно наблюдали, как Петрович налил мне водки. Я опять вспомнил о уже выпитом с  утра и главное, о предстоявшем. Все дружно   подняли стаканы,  не отрывая от меня взглядов. Я понял, что сейчас на весах репутация Израиля. Выпив со всеми, я потянулся к кастрюле с жареными в масле океанскими креветками - еще одному деликатесу, которой для камчадалов был  опять же  обычной закуской. Видимо,  я сделал все правильно, потому что лица присутствующих озарились улыбками.
- Смотри и в Израиле мужики пьют, - раздался голос парня лет 20, как позже выяснилось Сашки -  брата Марины.
- А говорят евреи не пьющие  и хорошие мужья, - произнесла женщина лет 40.
- Какая связь? - произнес сидящий возле нее мужчина примерно такого же возраста, Виктор ее муж. 
- Когда в башке водка, то не до семьи. На себя посмотри как зальешь за воротник  и льешь дня два-три. все по барабану, - разговорилась подвыпившая тетка.
Дальше пошел монолог минут на пять о плохом поведении мужа. Меня поразила реакция мужика. Он терпеливо смотрел в сторону, ожидая, когда закончится этот словесный поток. Конца не предвиделось. Тогда он повернулся к жене:
- А по физиономии? - вдруг неожиданно кинул он фразу, как гранату в гущу словесного извержения. Жена, как будто ей дали кувалдой по голове,  вдруг запнулась на середине предложения и с совершено спокойным видом закрыла рот, как будто ждала этой фразы. Никто из присутствующих при этом даже не отреагировал, видимо, это было в порядке вещей.
"Да,  суровые ребята-рыбачки".
Терентий Петрович, как старший по возрасту и ...финансовым возможностям,  опять разлил по стопкам. Я тяжело вздохнул.
- За нашего израильского друга, - оказался неплохой парень. «Хоть и еврей» добавил я про себя. Даже у меня в мыслях не было пропустить этот тост теоретически, потому как осуществить это практически я уже не понимал. С утра я уже загнал в себя бутылку водки и  теперь она уже начинала проситься обратно.
"Ты же воину прошел, а в Ливане легче было?" - настраивал я себя методом положительной медитации. Собрав волю в кулак и ..загнав дыхание в подполье,  выпил и понял... «в Ливане было легче». Паршивенькая водка сначала застряла комом в горле. Я почувствовал, как желудок вместе с содержимым,  вопреки законам физики , как мячик подпрыгнул верх и начал снизу пинать водку , застрявшую комом в горле. Параллельно я почувствовал,  как все,  что я съел с утра,  взялось дружно за руки и пустилось в пляс, периодически меняя движения круга.  Я физически представил, как выплескиваю всю эту массу на Марину, сидевшую напротив меня и кидавшую мне в лицо  свои взгляды набежавшей волны. Только это остановило меня от  позора. Я до сих пор горжусь своей силой воли и стыжусь мокрых от слез глаз. Это действительно был праздник со слезами на глазах. После этого видимо я поставил рекорд по не дыханию, долго, как мне казалось,  боясь вздохнуть или выдохнуть... чтобы не расплескать. Лишь когда выбор между задохнуться от удушья или "потерять лицо"" встал ребром,  в прямом и переносном  смысле этого слова, я осторожно выдохнул.
- Что, тяжеловато? - усмехнулась Марина.
Я по привычке надул щеки, но тут же их сдул, засмеявшись над своей беспомощностью.
- А правда,  что в Израиле все время воюют и мужчины и женщины? - вдруг спросил тот мужик, что ранее объяснял своей жене, что он собирается сделать с  той частью тела,  где помешается черепная коробка. 
Я посчитал, что настал мой звездный час, не подозревая еще, к чему это приведет. В Израиле армия является все еще причиной гордости, и израильтян хлебом не корми, дай порассказать об армейской службе, а служба женщин в армии -  это экзотика для многих стран,  которую я принялся раскручивать на полную катушку. Я долго рассказывал о том,  что  большая часть населения теоретически всегда под ружьем, мол, кроме обязательной службы, все должны каждый год отслужить, иногда до месяца резервистскую.
- Если военные действия, то  имеют право призвать любого мужчину до 45 лет и женщин до 24, - гордо сверкая глазами, рассказывал я.
 - И тебя могут? - спросил мужчина, ровесник Терентия Петровича.
- Конечно. Я ведь служил в боевых войсках, - косясь на Марину подчеркнул я. Хмель мне уже ударил в голову и я чувствовал себя ближневосточным Шварцнегером,  если бы я знал, если бы я только знал,  чем это закончится.
- А давайте выпьем за мужчин, - вдруг предложила следующий тост Марина. Я  вдруг почему  то представил одного из мультяшных героев Диснея, типа Спиди Ганзалиса или Коейта Гру на скорости, со всего размаха врезающегося в стенку. "Эту высоту мне не взять" - грустно подумал я: 
 - Я не могу, - вдруг честно по-детски признался я,  потупив глаза.
- Почему? -  искренне удивились  все.  Логика вопроса поставила меня в тупик. Я с умным видом пожал плечами: 
- Приболел.
 - Тем более надо. Все как рукой снимет, - встрял Петрович довольный, что есть решение проблемы. 
- Мне столько не выпить, - внутренне оплакивая свой позор,  наконец-то, честно покаялся я. 
- Посмотри на меня. Я женщина, - вдруг наклонившись ко мне произнесла Марина.
- Еще какая, - вступил я на привычную стезю донжуанства. 
- Так неужели,  ты не выпьешь столько,  сколько я?
 С тех пор прошло много лет, но я до сих пор вспоминая этот случай, пытаюсь понять какую цель она тогда преследовала. А то,  что она ставила какой то эксперимент, я просто уверен.  Я с видом идущего на казнь, протянул свою рюмку.
- Наш человек, - зашумели со всех сторон «приветственно» камчадалы.
«Главное успеть добежать до туалета» - вертелась в мозгах настойчиво одна мысль – «главное успеть добежать».
Я с трудом дослушал тост и, не дождавшись пока все поднимут рюмки, резко вдохнув воздух, как штангист поднимает вес, опрокинул водку в горло. 50 грамм проскользнув со скоростью несущегося по американским горкам, долетели до дна желудка, и в полете оттолкнувшись от него, с такой же скоростью полетели обратно. Но я был готов. Траекторию своего "полета" - иначе его не назовешь, я изучил до миллиметра. Еще когда 50 грамм только набирали скорость вниз, я уже перемахивал через соседа, как в лучшие времена курса боевого бойца. Когда  смертоносная жидкость,  отталкивалась от стенок сосуда, я на полном ходу обходил одного из гостей видимо направлявшегося к тому же объекту,  что и я, но по другой причине. Короче,  водка и я пришли к цели - радостно подмигивающему мне унитазу - одновременно. Как всегда в жизни чтобы потом стало хорошо, сначала должно быть очень плохо, ну очень, но как потом было хорошо, господи, как здорово!
Наступил второй этап операции "возвращение обратно", продолжая отдавать природе, вернее, унитазу то, что я не заслужено присвоил, уже параллельно я грустно размышлял,  как опозорился по самое "некуда". Я тихо лелеял надежду, что камчадалы, посмеявшись над моим позором, продолжают бухать, и ...минут шуточек шуточек и издевательств,  как у нас было бы в Израиле и все забудется,  но я плохо знал камчатских рыбаков. Своих они в беде не бросают, только я оторвался от раковины,  открылась дверь и перед моим взором, вернее сначала перед моей филейной частью предстала делегация, состоящая из Марины и ее брата, видимо,  их послали, как самых молодых. Когда я, в  присядку и в обнимку с унитазом,  повернув голову,  получил очередной "синий ожог" ее глаз, первый моим желанием было нырнуть в тот объект, который я так страстно обнимал
- Полегчало? - неожиданно мягко сказала Марина, отчего мне захотелось завить. Но я только молча кивнул головой.
- Выйдите, - гордо сказал я. Они озадачено посмотрели на меня, - Выйдите, - еще раз настоял я. Дверь закрылась,  кое-как приведя себя в порядок, я с деловым видом открыл дверь и столкнулся со стоявшей Мариной.
- Все в порядке, - гордо нахохлившись, сказал я. Она внимательно посмотрела на меня: 
- Не мое дело, но, по-моему, пить ты больше не сможешь? 
Я ужасом посмотрел на нее - "они ждут тебя с тостом за то, что тебе полегчало". Я сломался, перестав изображать гордого средиземноморского мужчину, я кинул на нее жалобный взгляд.
- Я им сейчас скажу, что тебе хреново, и мол за тобой поухаживаю, все равно меня как самую молодую и пошлют, - предложила она. Видимо, на моем лице появились признаки гордости. 
- Чего ты,  это нормально,  иначе, не отпустят.
Слава богу,  мне не пришлось идти через гостиную, она меня завела в комнатку.
- Ложись. 
Я удивлено посмотрел на нее.  
- В целях конспирации, - засмеялась Марина, - если кто зайдет, чтобы видели, что страдаешь. 
Я лег, она меня даже накрыла одеялом.
- Расскажи о своей стране. Я много слышал об Израиле. У нас парень один из класса уехал, сначала писал, потом пропал, но суда по его письмам,  у вас все по другому.
«Не как у людей» - подумал я, параллельно удивляясь, что наши люди нашлись даже на камчатке. Сначала не знал с чего начать. Ударился в банальности: температура, еда море, а потом вдруг меня, как всегда, переключило на людей. Таких странных и логичных, сумасшедших  и меркантильных, мудрых и наивных, обладающих той логикой, которая кажется нелогичной всему миру, но они об этом даже не подозревают. Она удивлялась, задавал вопросы, смеялась, и я, на какое то время, забыл, где я и что. Нам вдвоем было здорово и интересно в этой маленькой комнатке. Она как-то незаметно тоже залезла на диванчик и укрылась частью пледа. Мы сидели под этим пледом на чуть продавленном диванчике, и нам казалось, что на нем сконцентрирован сейчас весь мир.
- Марин! Ну, где ты? Не приставай к мужику. Ты уже сколько тостов пропустила, - вдруг послышались крики из гостиной.
- Я сейчас. Посижу немного и обратно, а ты отдыхай, у нас еще вечером намечается поход по ночному Питеру. 
Хорошо что она вышла не видя моего выражение лица: - "поход по ночному Питеру" - человек не спит уже вторые сутки, пьет и..." у нее что батарейки не кончаются?" С мыслью о неограниченных возможностях человеческого организма... я уснул.
Проснулся я от ощущения, что кто-то на меня смотрит. Марина поливала меня синими струями щедро льющимися из ее глаз. Я залюбовался ею, делая вид, что еще окончательно не проснулся.
- Ну что, отдохнул? молодежь собирается потанцевать. Ты как?
- Если меня примут в молодежь, я только «за», - сказал я бодро, вскакивая с постели.
В группе захвата были я, Марина, ее брат Сашка и Ольга. Гулянку мы решили начать с нового ночного клуба, владельцами которого являлись два нигерийских студента. Судя по тому,  что это тогда была одна из самых крутых точек Питера, то ли стипендия у них была крутая, то ли  бизнесмены они были от рождения,  но место было элитное. Правда,  поговаривали, что африканские студенты снабжали здесь весь Питер наркотой, но это наверно просто расизм. Меня удивило, что Марина будучи первый раз в Питере уже знакома с его "достопримечательностями". На входе гостей встречал под два метра здоровенный, накачанный негр, рядом с которым Шварценеггер выглядел бледнолицым младшим  братом. Блестя белыми, как Сид зрачками он сортировал очередь.
- Фейс-контроль наоборот, - развеселился я, - кошмар питерских скинхедов, - продолжал я, кинув взгляд на нашу маленькую компанию. Марина вела себя невозмутимо, зато Сашка с Ольгой кидали каждую минуту взгляды на эту живую черную гору.
- Ты чего? Первый раз чернокожего видишь? - спросил я его. Он кивнул, - я все думаю, чем же такого в драке свалит?  кулаками точно не получится. 
Я ошарашено посмотрел на него. Мне  подобное в голову бы не пришло. Сашка, увидев мое удивление, отреагировал, – Че? это же самое удовольствие такую гору подмять, у нас ребята, когда сходятся между поселками, сразу таких жлобов и выбирают. Но, честно говоря, такого здоровенного,  еще не видел, - задумчиво   сказал Сашка, продолжая оценивать охранника, как будто мысленно уже пробовал на нем разные варианты, по-моему, включающие в основном ну очень тяжелые предметы. 
«Хоть 100 лет проживу,  я этих инопланетян никогда не пойму», - с грустью подумал я. Веселый, добродушный Сашка  постоянно улыбающийся своей красивой улыбкой и вдруг... я понимал что это не связано не с расизмом, а просто с необходимостью вылить куда то эту безудержную энергетику.
Я  питался представить драки камчадальской молодежи, но не смог, лишь смутно докидываюсь,  до сих пор, что зрелище это не для слабонервных.
За кассой нас ждал такой же черный здоровяк. Его круглое бритое лицо закрывало все окошко, о габаритах тела можно было  только судить. Вход стоил 100$,  я решил заплатить за всю компанию.
- Так, кончай блатовать, я тебе что баба, чтобы ты за меня платил, - вмешался Сашка, - за себя я плачу сам и за Ольгу… - покосившись на «серую мышь» добавил он. - Маринка одолжи баксов 200$, мне  может не хватить, - тут же запросто обратился он к сестре. И  я вновь понял, что ничего не понимаю в этих людях. 
Внутри было, как говорят на Украине, "бохато". Этакая смесь нью-йоркского клуба и провинциальной дискотеки. Видимо только цветные обладаю такой бурной фантазией и гаммой красок. Но еще более бурной фантазией, видимо, обладал господ бог раскидавший по ночному клубу публику состоящую в основном из  двух категорий,  которые могли в одном месте встретится только в России 90-ых: иностранцев и братков. Кто еще мог тогда заплатить 100$ за вход,  включающий в себя  только стандартный коктейль. После чего менталитет начинал брать свое: иностранцы заказывали максимум еще один коктейль и мучили его вес вечер, русские гуляли на всю программу. Самим  большим шоком это все было для Сашки,  войдя он тут же вперся взглядом  центральное украшение клуба круг-бар посредине зала. Он  был обвешен как гроздьями винограда иностранцами, среди которых выделялись своей импозантностью два сикха и шикарными, элегантными, как будто бы сошедшими с конкурса красоты девушками. В каждой из них чувствовалась порода, ощущение было, что попал на конкурс королев. Обступившие их иностранцы из кожи лезли, изображая галантных кавалеров, а они лишь периодически снисходили до них на прекрасном английском. Проходя мимо одной из них, я услышал настоящий "бритиш-инглиш" выпускника британского элитного заведения. Я со своим бруклинским джибришом,  как  в насмешку называли британцы  разговорный американский,  мог лишь мечтать о таком

Если вы хотите приобрести новую книгу, Стаса Капитника, " Перекресток на двоих" оставьте ваш электронный адрес.